Adios, kid
Автор: Lina
Название: Last Man Standing
От автора: Эта идея меня терзала уже около полугода, но полностью оформилась только после прочтения "Гипериона" Дэна Симмонса.
читать дальшеЧеловек идет по дороге.
Ветер треплет серебристо-белые волосы, развевает полы длинного кожаного плаща, швыряет в лицо бурые песчинки. Сверкают на солнце металлические пряжки, тускло блестят пистолеты на бедрах, ослепительно сияет длинный широкий клинок за спиной.
Вокруг - земля, изрезанная покрытыми снегом горными массивами, травянистыми долинами и песчаными пустынями. Серебряный штат, рожденный в боях. Штат Невада. Бывший штат Невада.
Уже почти две сотни лет назад этот район стал просто областью на карте новых хозяев Земли.
***
Маленький мальчик осторожно перелистывает пожелтевшие страницы старой книги. В убежище довольно много книг, но читать он пока не умеет, поэтому просто рассматривает картинки. Обложка обтрепалась и потускнела, но для живого детского воображения такие мелочи не являются преградой – оно воссоздает рисунок, и вот он вновь ярко блестит и играет красками, будто еще не стерся под прикосновениями пальцев типографский глянец.
Темная пещера с вживленными в каменные стены алыми крестами наполнена мерцающим красноватым светом. В нем, почти не касаясь пола, парит странное человекоподобное существо. Серебристая поверхность его тела струится и переливается, преломленный свет сотен крестов отражается от граней его панциря и сверкает на изогнутых металлических лезвиях, торчащих у него отовсюду: изо лба, из четырех запястий, из непривычно устроенных локтевых и коленных суставов, из пластин, защищавших его спину и грудь. Огромные алые глаза чудовища смотрят прямо на мальчика, и кажется, что это свирепое кроваво-красное пламя бушует в колючем черепе и выплескивается наружу.
Но мальчик уже не боится этого взгляда - он привык. Данте дал ему эту книгу и пообещал, что если он будет смотреть на странное существо каждый вечер, ночью чудовища не придут к нему, потому что Шрайк – так зовут чудовище на обложке книги - страшнее их всех. Шрайк прогонит их.
Мальчик бережно переворачивает страницу, придерживая книгу левой, беспалой рукой. Снова с завистью смотрит на монстра – ну и что что такой ужасный, зато у него на всех руках есть пальцы. Неважно, что те скорее походят на ножи, так даже лучше. Ими можно драться.
Мальчик захлопывает книгу, быстро оглядывается и стирает с чумазого лица предательскую слезинку. Нет, плакать нельзя, да и зачем ему плакать? Он же счастливчик по сравнению с другими детьми, у него всего-то нет пальцев на левой руке, у некоторых и того хуже – рук нет или там ног, глаза пленкой затянуты, а то и что лишнее выросло. На таких взрослые смотрят с жалостью, горько так смотрят, безнадежно, женщины - со слезами в глазах, старики – со страшным таким спокойствием.
Он – нормальный. Почти нормальный. Но в горы его Данте с собой не возьмет.
- Джон!
Мальчик вздрагивает, вскидывает голову. Солнце бьет ему прямо в глаза, и он видит лишь силуэт матери у входа в пещеру.
- Данте вернулся? – Джонни вскакивает, неловко подхватив тяжелую книгу одной рукой.
Женщина кивает – переливаются солнечные блики на ее сияющем лице. Мальчишка, едва сдерживая радостный крик, бросается к двери, проскальзывает мимо матери и летит в глубь пещер, туда, где природная полость горы соединяется со старой военной базой. Только маленький Джонни не знает, что такое военная база. Он много чего не знает о мире, погибшем две сотни лет назад.
Женщина успевает только вскользь коснуться его волос, когда он пробегает мимо…
***
И дети, и взрослые, - все обитатели убежища, не занятые сейчас чем-то неотложным, собрались в Зале – большом прямоугольном помещении в центре пещер. В выдолбленной в каменной стене выемке горит костер, дым втягивается в извилистую трещину, уходящую вверх за пределы пещеры.
Люди завороженно, с надеждой и чем-то похожим на священный трепет следят за тем, как Данте выкладывает на тянущийся вдоль боковой стены невысокий стол содержимое рюкзака. На истертом, покрытом бесчисленными царапинами и трещинами дереве уже лежат связки трав, камни, костяные пластинки и обернутые в кожу куски мяса. Сегодня, как и всегда, охота была удачной.
Они даже и не представляют, что может быть по-другому. Данте всегда приносит то, за чем уходит, Данте всегда возвращается, Данте защищает и всегда будет защищать их. Это они усвоили твердо, как молитву. Пока Данте хранит их, с ними ничего не случится.
Люди по одному подходят, забирают добытые во внешнем мире сокровища и отправляются заниматься своими делами. Травник – готовить лекарства, портной – чинить одежду и одеяла, шаман готовить еду и мастерить обереги. Никто не задает вопросов, не выражает радости или огорчения.
***
- Они верят в тебя, как в бога.
Данте на секунду отрывается от чистки меча, бросает на женщину усталый взгляд.
- Им нужно верить во что-то. Лучше уж в меня, чем во что-то нематериальное и вряд ли существующее вовсе.
Джонни не понимает, о чем говорят взрослые, но он и без этого абсолютно счастлив: зарылся с головой в вожделенный сундук и с упоением листает книги. Картинок мало, все уже просмотрены на двадцать раз, но зато можно без помех поглазеть на меч и помечтать о горах.
- В Библии написано… - Руфь осекается и тут же поправляется: - Да, я знаю, не все, что написано в книгах, - правда. Но если бы ты рассказал им, они бы поверили. В того бога легко поверить…
- Легко, - невесело усмехается мужчина. – И уповать на милость его? Ждать, пока на нас сойдет божественная благодать? Если мы хотим выжить, нам нужно полагаться только на себя.
- Сколько нам еще осталось?
Обреченная тревожность звенит в голосе женщины. Данте проводит ладонью по мечу, переворачивает, вновь касается металла, привычно, быстро, знакомо, почти нежно.
- Не знаю, - бросает он, резко, будто стряхивает капли крови с зеркальной грани клинка.
- У пятерых детей сильные мутации. Только Сара и… Джонни. – Руфь тянется к сыну, гладит его по опущенной голове. Мальчик поднимает на маму обожающий взгляд и безмятежно улыбается.
- Значит, это последнее поколение, - отрезает Данте. – Скоро все закончится.
- Ты устал? – участливо спрашивает женщина.
- А как ты думаешь? – слишком резко отзывается мужчина и тут же пытается смягчить тон: - Почти две сотни лет. И я с самого начала знал, что этим все и кончится.
- Тогда зачем? Может, было бы… - Она роется в памяти в поисках полузабытого и не до конца понятного ей самой слова: - Может, было бы милосерднее дать им убить людей?
- Или бросить на произвол судьбы, или самому уничтожить остатки человеческой расы? Чтобы не мучились? – Данте смотрит на мальчика, на его искалеченную мутацией руку. – Возможно. Я просто не смог поступить по-другому. Принять окончательное решение. Взять на себя ответственность. Я трус.
- Ты трус? Неправда!
- Я сделал так, как было проще мне, - тихо отвечает он и отворачивается.
Она не понимает сути абстрактных понятий, нравственно-этический категорий. Данте не может объяснить ей, в чем состоит его трусость, а она не может понять.
Джонни вопросительно смотрит на взрослых, но те не замечают его тревоги. Картинки тускнеют и теряют привлекательность. Внезапно мальчику становится страшно – хочется прижаться к маме и закрыть глаза. И чтобы Данте был рядом. Шрайк защитит только от кошмаров, Данте – от всего.
- Ты уверен, что больше… нигде нет людей?
- В радиусе тысяч миль – нет. Дальше я не проверял.
Огонек свечи изгибается, с шипением падает на металлическую поверхность стола капля раскаленного воска. Руфь поправляет свечу, обнимает ладонями хрупкий, трепетный огонек. Сквозь пальцы пробивается живой оранжевый свет, на лице играют пламенные блики. Темные глаза кажутся огромными и бездонными, на приоткрытых губах застыл безмолвный вопрос, в тяжелых темных волосах спрятались тени. Огонек ластится к ладоням, к тонким пальцам, выпрямляется, горит ровно….
Огонь, еле теплящийся еще в немногих жизнях человеческих, скоро погаснет совсем.
- Значит, это конец? – спрашивает у дьявола человеческая женщина.
И Данте Спарда, полукровка, которому отцом было завещано охранять людской род, понимает, что не может не сказать да. И сказать да тоже не может. Эта битва была проиграна двести лет назад…
***
Нет, это была не радиопостановка о вторжении марсиан. Повзрослевшее на сотню лет человечество уже не купилось бы на пьесу Герберта Уэллса, но когда гигантские метеориты стали падать на крупнейшие города мира вперемешку с невиданными энергетическими зарядами, способными поспорить по мощности с атомной бомбой, когда обрывки информации передавались из уст в уста, потому что система глобальных коммуникаций разом вышла из строя, а обезумившие от страха люди в панике кинулись кто куда, лишь бы подальше от крупных населенных пунктов…
Тогда немногим выжившим пришлось поверить, что книги писателей-фантастов и сценарии фильмов-катастроф были не так уж и далеки от реальности, но это не имело ровно никакого значения, потому что вся человеческая цивилизация, как колосс на глиняных ногах, зашаталась и рухнула к ногам захватчиков. Какая разница, кто что предсказывал и кто как называл пришельцев, если их единственной целью было разрушение? Все было забыто, остался лишь голый инстинкт самосохранения.
Когда Данте нашел подземную базу в Неваде, почти всех ее обитателей уже выкосил какой-то неизвестный вирус, да и трое выживших были в граничащем с невменяемым состоянии. Но место было пустынное, вдали от городов и крупных дорог, поэтому именно сюда он стал собирать немногих спасшихся после первого натиска. Всего таких набралось около сотни, а потом захватчики развернули систему глобального слежения и взяли территорию под полный контроль. Поиск выживших пришлось прекратить, да и нужно было заботиться о безопасности уже нашедших убежище на базе людей.
База имела выход в горы и граничила с сетью пещер. Через неделю бункер и пещеры были соединены коридором. На следующие двести лет они стали пристанищем остатков человеческого рода.
Что произошло на других материках, Данте не знал, но сомневался, что ситуация там кардинально отличается от сложившейся в США. Захватчики были повсюду. Это действительно был конец.
***
- Я хочу сказку, - попросила Сара, младшая, четырехлетняя девочка. Самый маленький ребенок в убежище и единственная, кроме Джонни, у кого не было бросающихся в глаза мутаций.
- Сказку, - затянул вслед ей Том. Ему было почти семь, но из-за своей слепоты во время урока он тихо сидел в углу и напряженно слушал, пытаясь вникнуть в объяснения Руфи.
Данте стоял у входа в небольшое помещение, где Руфь учила малышей читать, и никак не мог заставить себя уйти. Оставить последний островок жизни и света в чужом для людей мире.
- Данте? Давай ты нас сегодня расскажешь! – Джонни взял Данте за руку и потянул в середину комнаты.
- Нет, мне надо идти, - опомнился мужчина. – Руфь, зайдешь потом?
Женщина хотела что-то сказать, но маленькая Сара уже требовательно тормошила ее за рукав, и пришлось начинать сказку.
***
Руфь застала Данте за рассматриванием двух оправленных в блестящий металл камней. Один, она знала, Данте всегда носит на шее на цепочке, а второй Руфь видела впервые.
- Красивые. – Она залюбовалась игрой света внутри искусно ограненных украшений. Казалось, чья-то живая душа отчаянно мечется внутри своей драгоценной темницы, пытаясь вырваться на волю. – Я не знала, что у тебя их два.
- Землю они не получат. – Данте резко повернулся, и Руфь отпрянула, испугавшись исказившего его лицо хищного оскала. В светлых глазах горел мстительный огонь ярости и обреченности.
- Что ты хочешь сделать? – В памяти всколыхнулась давняя картинка: огромный крылатый дьявол длинными когтями разрывает на части пятерых захватчиков из забредшего в горы патруля, а она, маленькая девочка, отошедшая слишком далеко от входа и заблудившаяся, наблюдает за схваткой из-за большого валуна. Брызги зеленовато-желтой крови, вспышки энергии, гудение какого-то странного продолговатого оружия, оглушающее рычание, пронзительный предсмертный не то визг, не то вопль разрезанного чуть ли не пополам чужого… И Данте, берущий ее на руки и уносящий с залитой ядовитой жгучей слизью скалистой площадки. Он даже не ругал ее тогда, ни слова не сказал…
- Землю они не получат, - повторил Данте, смакуя каждое слово. – Так не доставайся ты никому.
- О чем ты говоришь? Я не понимаю, - упрямо, беспомощно прозвучали ее слова.
Данте невольно улыбнулся: сколько раз она вот так решительно откладывала книгу, прерывала разговор и начинала теребить его, добиваясь объяснения непонятного слова или глупого, по ее мнению, поведения персонажей романа. А почему? А зачем? А как? Вопросы сыпались из нее, как из рога изобилия, а ему только оставалось удивляться, откуда через восемь поколений мутаций и вынужденного кровосмешения – в убежище все люди так или иначе приходились друг другу родственниками – взялись в этой девочке такое любопытство, пытливость и живость ума.
- Я открою врата ада и выпущу на Землю демонов. Высших демонов. Они уничтожат захватчиков.
- И людей тоже? – не поняла, не догадалась – почувствовала Руфь.
- Может быть, и пощадят, какая разница? Последнее поколение, не забывай…
- Ты не знаешь наверняка?
- Как я могу знать, что происходит в аду? Две тысячи двести лет назад было так.
- Две тысячи двести лет… - повторила женщина, пытаясь представить такой большой отрезок времени. – Много. А как же ты? Что они сделают с тобой, ты ведь…
- Предатель. Отступник. Полукровка. Позор всего их рода. – Данте выплевывал слова с давней, наболевшей, как незатягивающаяся рана, неистовой яростью и каким-то извращенным удовлетворением. – Они придут на Землю, уничтожат захватчиков и убьют меня.
- Тебя нельзя…
- Можно, - покачал головой Данте, все еще насмешливо улыбаясь. – Пусть остальные верят в эту сказку, если им так легче. Ты сильная. Ты должна знать правду.
- Другого выхода нет? Совсем никакого? Я не хочу, чтобы все так кончилось…
- Ты сильная. И умная. – Данте легонько коснулся пальцем ее губ. – Ты все понимаешь сама.
***
Человек идет по дороге.
Над головой раскинулось бескрайнее выцветшее небо, светящееся у горизонта, как раскаленная плазма. Солнце обрушивает на одинокого путника миллионы обжигающих лучей. Жаркий ветер обдувает лицо, взметает песок с обочин дороги, ныряет в трещины на асфальте, свистит в обточенных временем скалах, застревает в низком кустарнике.
Человек идет в Город Ста Солнц.
***
- Мама, Данте вернется?
- Конечно, вернется, - успокаивает сына Руфь, тайком вытирая катящиеся по щекам слезы. – Данте всегда возвращается.
***
Город встает посреди пустыни, огромный, величественный, весь в сиянии белого металла и разноцветных всполохах энергии. Сквозь силовое поле его очертания слегка искажаются, плывут и подергиваются легкой дымкой, входят в фокус и через секунду вновь становятся зыбкими и нечеткими.
Сверкающие башни по форме напоминают лепестки гигантской лилии или выточенный изнутри зуб дракона. Здания пониже, поделенные металлическими квадратами на равные секции, - прозрачный панцирь мифологической черепахи, на спине которой стоят держащие мир слоны. Идеально прямые дороги выложены сверкающими на солнце белыми плитами. И везде, муравьями по сахару, - высокие фигуры чужаков. Они и вправду похожи на муравьев - черными одеждами, напоминающими панцири насекомых, неестественно вывернутыми суставами, отсутствием растительности на голове, только нижних и верхних конечностей у них по две, как у людей.
Вылизанный до блеска город, снующие туда-сюда захватчики – все это вызывает отвращение и ярость. Заполонили землю, истребили людей... Надругались надо всем, что человеческая цивилизация потом и кровью создавала в течение долгих тысячелетий. И пусть не все ее достижения шли во благо, но люди заслуживали право хотя бы на жизнь, а получили смертный приговор – без суда, без отсрочки, без права на апелляцию. Бог сам сказал, что он один имеет право судить творения рук своих, и не вмешался, когда истреблять людей стали чужие этому миру создания. Забыл? Разочаровался?
Данте никогда не брал на себя роль бога. Просто это были его люди. Его мир. Его предназначение. То самое, которое он так долго отвергал, а когда принял… Не смог исполнить.
Данте Спарда, последний защитник человечества, шел в Город. В Город Ста Солнц.
***
Ворота открылись, силовое поле отключилось, и два высоких существа выступили на дорогу. Оба были одеты в сплошные твердые скафандры и держали в руках-лапах похожее на пистолет оружие.
- Отведите меня к главному.
Данте и не надеялся, что его поймут, но существа, безмолвно посовещавшись между собой, показали знаком на его оружие и махнули в сторону возвышавшейся в центре города башни.
Он беспрекословно передал стражникам меч и пистолеты. Те взяли оружие и, еще раз переговорив, подтолкнули человека, приказывая ему идти вперед.
Данте даже не пытался подавить злорадство и предвкушение приближающегося триумфа. Похоже, они решили, что он не представляет никакой опасности. Конечно, обычные люди и не предоставляли. Вряд ли кто сумел оказать организованное противостояние в первую неделю нападения, а потом им оставалось только охотиться на небольшие группки людей и беспомощных одиночек. Он ведь тоже был одиночкой, он им стал в момент рождения, за сорок с лишним лет до начала вторжения. Его одного было достаточно, чтобы сотворить на обезлюдившей земле обещанный Иоанном апокалипсис…
***
- Человек? Сам пришел? – заинтересованно спросил император. – Ведите его сюда.
Человек действительно оказался достоин внимания владыки Земной империи. Он был совсем не похож на тех одичавших, почти превратившихся в животных людей, которых время от времени отлавливали в укромных уголках планеты, или на обитателей экваториальных джунглей, немногим ушедших в развитии от обезьян. Этот был… вполне цивилизован, что ли. Одет так, как принято было в конце двадцатого - начале двадцать первого века. Высокий, хорошо сложенный, на вид сильный.
Он смело приблизился к императору и без страха посмотрел ему в глаза. Человек здесь, в самом центре Империи, без оружия, со связанными за спиной руками, вокруг десяток элитных воинов, а он не боится? Что-то новенькое. Такой любопытный экземпляр не попадался императору никогда. Мужчина в свою очередь тоже разглядывал императора: почти не отличается от существ на улицах, лицо скрыто под непроницаемым шлемом-маской, только на груди и плечах серебристые знаки отличия.
- Что тебе нужно?
Если человек и удивился, что чужак заговорил с ним на чистом английском, то ничем своего удивления не выдал.
- Да так, хотел посмотреть на того ублюдка, что заварил всю эту кашу, - оскалился мужчина.
- Ты меня оскорбляешь? – Император не смог удержаться от смеха. Вызывающее поведение человечишки показалось ему очень забавным. Хоть какое-то развлечение на этой окраинной планетке.
- Что вам понадобилось от Земли? Зачем было уничтожать людей?
- Вот, это уже более… продуктивные вопросы. – Император снисходительно улыбнулся. – Тебе будет легче умирать, если ты узнаешь ответы на все “почему”?
- Сделай одолжение, - съязвил человек и сплюнул на начищенный до блеска пол.
Двое ближайших воинов среагировали мгновенно: один ткнул человека под колено, заставляя упасть, другой наотмашь ударил по лицу. Человек извернулся, взметнулся в воздух, выхватил шест из рук гвардейца, в прыжке пнул второго и, через секунду приземлившись на пол, ткнул тупым концом оружия оставшемуся охраннику в горло. Странная черная броня выдержала, но воин не устоял на ногах и упал рядом со своим напарником. Мужчина отбросил шест, криво ухмыльнулся и снова сплюнул на пол. На этот раз слюна была красной. Алое на белоснежном смотрелось почти кощунственно.
- Я жду, - напомнил человек, нагло глядя в глаза императору.
- Очень убедительно, - расщедрился на похвалу хозяин Земли. – Я думал, воинское искусство у людей давно умерло. Оказывается, нет. Кто тебя учил?
- Я расскажу все, что ваше императорское величество пожелает. После того, как получу ответы.
- После того, как получишь ответы, - самодовольно, будто любуясь собой, произнес чужак, - тебя отведут в лабораторию. Я уже давно хотел изучить потенциал полноценной человеческой особи, да вот все никак стоящего образца не попадалось. Ты подойдешь.
- Я вас удивлю. – Человек рывком смахнул упавшую на глаз прядь и подмигнул чужаку. – Даже не представляешь, как. Так что вам здесь нужно?
- Эта планета оказалась обитаемой и лежала на нашем пути, - снизошел наконец до объяснений император. – Мы покорили уже сотню солнечных систем, собрали информацию с миллионов разумных миров. Еще сотня-другая лет, мы закончим исследования здесь и покинем ваш мир.
- Паразитизм, - презрительно бросил человек.
- Прогресс, - поправил его император. – Мы ускоряем собственный прогресс, впитывая достижения других.
- И что же на Земле было такого, чего не было у вас?
- Если говорить о науке – ничего. Но люди обладали очень богатой культурой, изучением которой мы в настоящий момент и занимаемся.
- Вы ж все уничтожили – что тут изучать? – не удержался человек от смеха, настолько император был полон значимости исполняемой им миссии.
- Мы восстановили электронные источники информации. Этого достаточно.
- А если бы к вам на планету заявились такие вот исследователи?
- Это невозможно. Мы самый высокоразвитый биологический вид в обитаемой части космоса.
- Оно и видно, - фыркнул человек. – Высокоразвитость так и прет. Считайте себя кем хотите, мне на это по большому счету плевать. Знаешь, у меня есть друг – мальчик по имени Джонни…
- Что ты сказал про наш уровень развития? – не понял император сленг двадцать первого века.
- И Джонни очень любит одну книжку, - продолжил Данте, будто не слыша вопроса чужака. – Книжку про Шрайка, Повелителя Боли и Ангела Окончательного Искупления. Он архангел Михаил, Морони, Сатана, Мировая энтропия и чудовище Франкенштейна вместе взятые. Он воплощение человеческих кошмаров. Он нанизывает души и тела на ветви гигантского дерева, унизанного шипами. Он придет из места, находящегося вне времени, дабы возвестить о конце человечества…
- Да, мы уже изучили эту книгу, - раздраженно прервал император. – При чем тут она?
- Вы довели человечество до последней черты. Вы опустили нас на колени, заставили пресмыкаться перед вами, постоянно бежать, прятаться, каждую секунду жить в страхе. Страх и ненависть имеют обыкновение материализовываться.
- Кто ты? – Император подал знак гвардейцам, и те окружили его плотным кольцом.
Человек улыбался. Его глаза пылали яростным алым пламенем.
- Я обещал Джонни вернуться, но не смогу сдержать обещание. Я обещал брату его не оставлять, но не смог удержать. Я обещал отцу сохранить человеческий род, и вот он на грани погибели. Но одно дело я точно доведу до конца.
Сверкнул, перевернувшись в воздухе, огромный широкий меч, и послушно лег в руку хозяина. Соединились в ладони два амулета. Вновь взметнулось блестящее лезвие, и камни обагрились кровью.
- Нет ни башни, нет ни жрицы. Есть амулеты, кровь и меч. Большего ничего и не надо.
Император не понимал, что говорит человек, и не успевал осознать, что происходит. Зеркальный белый пол тронного зала пошел рябью, будто кругами на воде, все сильнее, все глубже и мощнее, пока наконец прямо перед его ногами не разверзлась огненная бездна.
Данте устало улыбался… и с мучительной, затравленной надеждой вглядывался в пламенную круговерть.
Когда император вновь взглянул на виновника адского пришествия, на месте человека уже был… Он был похож на чудовище из книги: кроваво-красные глаза, будто светящиеся изнутри, отливающая алым броня, шипы, длинные острые когти, но вместо второй пары рук за спиной монстра распахнулись огромные антрацитово-черные крылья. Но это был не Шрайк.
- Я Данте, - донеслись до императора слова. – Данте Спарда…
И тут чужак понял, что это Дэн Симмонс тут совершенно не при чем. Это совсем другая история.
В облаке искр и сполохах пламени из огненного колодца вылетел первый демон и отступил назад, освобождая дорогу своим лейтенантам. Те, будто заранее зная, кто враг, кинулись на хозяина Земли.
Демон безошибочно сориентировался в охваченном пламенем зале и подлетел к Данте.
- Ты, я вижу, неплохую карьеру сделал. Я в тебе и не сомневался… - Данте протянул демону объединенные амулеты. – Держи, ты ведь этого всегда хотел…
Верджил опустился на пол в двух шагах от брата.
- Значит, лучше демоны, чем чужаки? – холодно осведомился он.
- Откуда ты знаешь? Хотя, конечно, это же ты…
- У меня всегда есть свои источники, Данте. Ты опять недооценил мою осведомленность.
- Тебе просто нужен был портал на Землю? – понимающе заметил Младший. – Ты его получил. Теперь можешь… закончить со всем этим.
Верджил посмотрел на принявшего человеческую форму брата, стоящего с опущенным мечом и явно не намеренного сопротивляться в случае нападения, и произнес только одно слово:
- Идиот.
***
Джонни знал, что книги нельзя портить – один из многочисленный строгих табу в убежище – и что за это ему ой как попадет от мамы, но несмотря на это мальчик упрямо ковырял камнем обложку. Шрайк покрывался царапинами и дырами, под его черным телом и алыми стенами пещеры проступал картон, а Джонни все водил и водил острой гранью по бумаге, пока не доскреб до титульной страницы.
Мальчик перевернул книгу и принялся методично скорябывать с задней обложки распятого на дереве человека. Они Джонни нравился еще меньше Шрайка: клубок оголенных, обожженных кровоточащих мышц, обнаженных обуглившихся костей, слепые глаза, открытый в немом вопле рот и пронизывающие истерзанное тело сиреневые молнии. Нет, этот человек Джонни совершенно не нравился, поэтому он остервенело вдавливал камень в картон. Данте не вернулся…
Данте всегда возвращался. Он пообещал лично ему, Джонни, что вернется, но прошло уже два дня… Вчера Джонни слышал очень громкий звук, будто молния грохотала, но небо оставалось чистым. Мальчик целый день просидел возле выхода и точно знал, что никакой грозы не было.
Наконец Джонни отбросил искалеченную книгу, встал, пересек площадку перед входом в пещеру – ту самую площадку, выходить за пределы которой строжайше запрещалось, - и начал карабкаться в гору. Это был, скорее, просто крутой каменистый холм, и вершина была совсем недалеко…
***
- И эти твои люди живут… здесь? – Верджил с сомнением посмотрел на вздымающуюся над пустыней горную гряду. – Не люди, а кроты.
- Нас сюда загнали, но теперь все будет по-другому. Теперь мы будем жить на поверхности. У нас нет лекарств, но есть магия… Теперь есть.
- Мы? – нахмурился Верджил. Данте так и рвался в убежище. Пришлось переложить руководство наступательной операцией на лейтенантов и отправиться вместе с братом.
- Да ладно тебе, не придирайся к словам, - отмахнулся Данте. – Они меня ждут. Понимаешь?
- Нет, - поморщился Старший. - Возишься со своими людьми, прямо как отец…
- Как отец? – Данте широко улыбнулся. – Наконец-то ты сказал мне хоть что-то приятное. Идем?
Верджил передернул плечами.
- Император мертв, город разрушен, но Земля все еще принадлежит им.
- Двести лет… - Данте невольно вздрогнул. - Пару часов твои войска без нас обойдутся.
- Данте! – Джонни, цепляясь за пожухлые кустики травы, слезал с холма.
Данте бросил взгляд на брата, но тот задумчиво смотрел куда-то в сторону.
Мальчишка чуть ли не кубарем скатился с горы и со всех ног бросился к Данте.
- Джонни, я тебе что говорил про не выходить с площадки? – Мужчина нагнулся, подхватил ребенка на руки, и мальчишка повис у него на шее. Данте снова посмотрел на брата, но тот с непроницаемым выражением лица любовался панорамой гор вдали.
- Скажи всем, что можно выходить на поверхность. Это очень важное задание. Понял?
- Да! – Джонни нехотя отпустил Данте и спрятал покалеченную руку за спину. – Ты возьмешь меня в горы? На охоту?
- Обещаю. Как только мы прогоним чужаков, я возьму тебя в горы. Идет?
Мальчишка радостно кивнул и побежал обратно в убежище.
- Сколько их?
- Сорок. Император сказал, что есть еще выжившие. Нужно будет найти всех. Я все хотел спросить… Я ведь мог открыть портал, когда все это началось? И демоны бы вышвырнули их с Земли?
- Двести лет назад я в аду я был никем, - процедил Верджил. – Всему свое время.
Данте попытался представить, что бы было, если бы демоны спасли людей тогда. Что будет теперь? Горстка людей растворится в демонической крови, человеческий род рано или поздно исчезнет, но те, кто ждет его сейчас в пещерах, будут жить. Это самое главное.
Если когда-нибудь на Землю придут новые захватчики, демоны смогут дать им достойный отпор. Дух и суть человечности будут существовать – в нем самом, в потомках людей, может быть, тоже полукровках. И в его брате тоже. Что-то произошло со Старшим за эти двести лет, рассыпалась мелкими обломками непроницаемая стена, зародились понимание и снисходительность. Для Верджила даже это было огромным достижением. Он не изменился, просто научился видеть и ценить…
- От судьбы-то не уйти, Верджил. Отец ведь хотел, чтобы мы оба защищали людей…
Верджил молчал, и Данте тоже затих.
Верджил смотрел и не мог насмотреться – на брата и мир вокруг. Вокруг - земля, изрезанная покрытыми снегом горными массивами, травянистыми долинами и песчаными пустынями. Серебряный штат, рожденный в боях. Штат Невада. Первый освобожденный от захватчиков кусочек Земли.
Название: Last Man Standing
От автора: Эта идея меня терзала уже около полугода, но полностью оформилась только после прочтения "Гипериона" Дэна Симмонса.
читать дальшеЧеловек идет по дороге.
Ветер треплет серебристо-белые волосы, развевает полы длинного кожаного плаща, швыряет в лицо бурые песчинки. Сверкают на солнце металлические пряжки, тускло блестят пистолеты на бедрах, ослепительно сияет длинный широкий клинок за спиной.
Вокруг - земля, изрезанная покрытыми снегом горными массивами, травянистыми долинами и песчаными пустынями. Серебряный штат, рожденный в боях. Штат Невада. Бывший штат Невада.
Уже почти две сотни лет назад этот район стал просто областью на карте новых хозяев Земли.
***
Маленький мальчик осторожно перелистывает пожелтевшие страницы старой книги. В убежище довольно много книг, но читать он пока не умеет, поэтому просто рассматривает картинки. Обложка обтрепалась и потускнела, но для живого детского воображения такие мелочи не являются преградой – оно воссоздает рисунок, и вот он вновь ярко блестит и играет красками, будто еще не стерся под прикосновениями пальцев типографский глянец.
Темная пещера с вживленными в каменные стены алыми крестами наполнена мерцающим красноватым светом. В нем, почти не касаясь пола, парит странное человекоподобное существо. Серебристая поверхность его тела струится и переливается, преломленный свет сотен крестов отражается от граней его панциря и сверкает на изогнутых металлических лезвиях, торчащих у него отовсюду: изо лба, из четырех запястий, из непривычно устроенных локтевых и коленных суставов, из пластин, защищавших его спину и грудь. Огромные алые глаза чудовища смотрят прямо на мальчика, и кажется, что это свирепое кроваво-красное пламя бушует в колючем черепе и выплескивается наружу.
Но мальчик уже не боится этого взгляда - он привык. Данте дал ему эту книгу и пообещал, что если он будет смотреть на странное существо каждый вечер, ночью чудовища не придут к нему, потому что Шрайк – так зовут чудовище на обложке книги - страшнее их всех. Шрайк прогонит их.
Мальчик бережно переворачивает страницу, придерживая книгу левой, беспалой рукой. Снова с завистью смотрит на монстра – ну и что что такой ужасный, зато у него на всех руках есть пальцы. Неважно, что те скорее походят на ножи, так даже лучше. Ими можно драться.
Мальчик захлопывает книгу, быстро оглядывается и стирает с чумазого лица предательскую слезинку. Нет, плакать нельзя, да и зачем ему плакать? Он же счастливчик по сравнению с другими детьми, у него всего-то нет пальцев на левой руке, у некоторых и того хуже – рук нет или там ног, глаза пленкой затянуты, а то и что лишнее выросло. На таких взрослые смотрят с жалостью, горько так смотрят, безнадежно, женщины - со слезами в глазах, старики – со страшным таким спокойствием.
Он – нормальный. Почти нормальный. Но в горы его Данте с собой не возьмет.
- Джон!
Мальчик вздрагивает, вскидывает голову. Солнце бьет ему прямо в глаза, и он видит лишь силуэт матери у входа в пещеру.
- Данте вернулся? – Джонни вскакивает, неловко подхватив тяжелую книгу одной рукой.
Женщина кивает – переливаются солнечные блики на ее сияющем лице. Мальчишка, едва сдерживая радостный крик, бросается к двери, проскальзывает мимо матери и летит в глубь пещер, туда, где природная полость горы соединяется со старой военной базой. Только маленький Джонни не знает, что такое военная база. Он много чего не знает о мире, погибшем две сотни лет назад.
Женщина успевает только вскользь коснуться его волос, когда он пробегает мимо…
***
И дети, и взрослые, - все обитатели убежища, не занятые сейчас чем-то неотложным, собрались в Зале – большом прямоугольном помещении в центре пещер. В выдолбленной в каменной стене выемке горит костер, дым втягивается в извилистую трещину, уходящую вверх за пределы пещеры.
Люди завороженно, с надеждой и чем-то похожим на священный трепет следят за тем, как Данте выкладывает на тянущийся вдоль боковой стены невысокий стол содержимое рюкзака. На истертом, покрытом бесчисленными царапинами и трещинами дереве уже лежат связки трав, камни, костяные пластинки и обернутые в кожу куски мяса. Сегодня, как и всегда, охота была удачной.
Они даже и не представляют, что может быть по-другому. Данте всегда приносит то, за чем уходит, Данте всегда возвращается, Данте защищает и всегда будет защищать их. Это они усвоили твердо, как молитву. Пока Данте хранит их, с ними ничего не случится.
Люди по одному подходят, забирают добытые во внешнем мире сокровища и отправляются заниматься своими делами. Травник – готовить лекарства, портной – чинить одежду и одеяла, шаман готовить еду и мастерить обереги. Никто не задает вопросов, не выражает радости или огорчения.
***
- Они верят в тебя, как в бога.
Данте на секунду отрывается от чистки меча, бросает на женщину усталый взгляд.
- Им нужно верить во что-то. Лучше уж в меня, чем во что-то нематериальное и вряд ли существующее вовсе.
Джонни не понимает, о чем говорят взрослые, но он и без этого абсолютно счастлив: зарылся с головой в вожделенный сундук и с упоением листает книги. Картинок мало, все уже просмотрены на двадцать раз, но зато можно без помех поглазеть на меч и помечтать о горах.
- В Библии написано… - Руфь осекается и тут же поправляется: - Да, я знаю, не все, что написано в книгах, - правда. Но если бы ты рассказал им, они бы поверили. В того бога легко поверить…
- Легко, - невесело усмехается мужчина. – И уповать на милость его? Ждать, пока на нас сойдет божественная благодать? Если мы хотим выжить, нам нужно полагаться только на себя.
- Сколько нам еще осталось?
Обреченная тревожность звенит в голосе женщины. Данте проводит ладонью по мечу, переворачивает, вновь касается металла, привычно, быстро, знакомо, почти нежно.
- Не знаю, - бросает он, резко, будто стряхивает капли крови с зеркальной грани клинка.
- У пятерых детей сильные мутации. Только Сара и… Джонни. – Руфь тянется к сыну, гладит его по опущенной голове. Мальчик поднимает на маму обожающий взгляд и безмятежно улыбается.
- Значит, это последнее поколение, - отрезает Данте. – Скоро все закончится.
- Ты устал? – участливо спрашивает женщина.
- А как ты думаешь? – слишком резко отзывается мужчина и тут же пытается смягчить тон: - Почти две сотни лет. И я с самого начала знал, что этим все и кончится.
- Тогда зачем? Может, было бы… - Она роется в памяти в поисках полузабытого и не до конца понятного ей самой слова: - Может, было бы милосерднее дать им убить людей?
- Или бросить на произвол судьбы, или самому уничтожить остатки человеческой расы? Чтобы не мучились? – Данте смотрит на мальчика, на его искалеченную мутацией руку. – Возможно. Я просто не смог поступить по-другому. Принять окончательное решение. Взять на себя ответственность. Я трус.
- Ты трус? Неправда!
- Я сделал так, как было проще мне, - тихо отвечает он и отворачивается.
Она не понимает сути абстрактных понятий, нравственно-этический категорий. Данте не может объяснить ей, в чем состоит его трусость, а она не может понять.
Джонни вопросительно смотрит на взрослых, но те не замечают его тревоги. Картинки тускнеют и теряют привлекательность. Внезапно мальчику становится страшно – хочется прижаться к маме и закрыть глаза. И чтобы Данте был рядом. Шрайк защитит только от кошмаров, Данте – от всего.
- Ты уверен, что больше… нигде нет людей?
- В радиусе тысяч миль – нет. Дальше я не проверял.
Огонек свечи изгибается, с шипением падает на металлическую поверхность стола капля раскаленного воска. Руфь поправляет свечу, обнимает ладонями хрупкий, трепетный огонек. Сквозь пальцы пробивается живой оранжевый свет, на лице играют пламенные блики. Темные глаза кажутся огромными и бездонными, на приоткрытых губах застыл безмолвный вопрос, в тяжелых темных волосах спрятались тени. Огонек ластится к ладоням, к тонким пальцам, выпрямляется, горит ровно….
Огонь, еле теплящийся еще в немногих жизнях человеческих, скоро погаснет совсем.
- Значит, это конец? – спрашивает у дьявола человеческая женщина.
И Данте Спарда, полукровка, которому отцом было завещано охранять людской род, понимает, что не может не сказать да. И сказать да тоже не может. Эта битва была проиграна двести лет назад…
***
Нет, это была не радиопостановка о вторжении марсиан. Повзрослевшее на сотню лет человечество уже не купилось бы на пьесу Герберта Уэллса, но когда гигантские метеориты стали падать на крупнейшие города мира вперемешку с невиданными энергетическими зарядами, способными поспорить по мощности с атомной бомбой, когда обрывки информации передавались из уст в уста, потому что система глобальных коммуникаций разом вышла из строя, а обезумившие от страха люди в панике кинулись кто куда, лишь бы подальше от крупных населенных пунктов…
Тогда немногим выжившим пришлось поверить, что книги писателей-фантастов и сценарии фильмов-катастроф были не так уж и далеки от реальности, но это не имело ровно никакого значения, потому что вся человеческая цивилизация, как колосс на глиняных ногах, зашаталась и рухнула к ногам захватчиков. Какая разница, кто что предсказывал и кто как называл пришельцев, если их единственной целью было разрушение? Все было забыто, остался лишь голый инстинкт самосохранения.
Когда Данте нашел подземную базу в Неваде, почти всех ее обитателей уже выкосил какой-то неизвестный вирус, да и трое выживших были в граничащем с невменяемым состоянии. Но место было пустынное, вдали от городов и крупных дорог, поэтому именно сюда он стал собирать немногих спасшихся после первого натиска. Всего таких набралось около сотни, а потом захватчики развернули систему глобального слежения и взяли территорию под полный контроль. Поиск выживших пришлось прекратить, да и нужно было заботиться о безопасности уже нашедших убежище на базе людей.
База имела выход в горы и граничила с сетью пещер. Через неделю бункер и пещеры были соединены коридором. На следующие двести лет они стали пристанищем остатков человеческого рода.
Что произошло на других материках, Данте не знал, но сомневался, что ситуация там кардинально отличается от сложившейся в США. Захватчики были повсюду. Это действительно был конец.
***
- Я хочу сказку, - попросила Сара, младшая, четырехлетняя девочка. Самый маленький ребенок в убежище и единственная, кроме Джонни, у кого не было бросающихся в глаза мутаций.
- Сказку, - затянул вслед ей Том. Ему было почти семь, но из-за своей слепоты во время урока он тихо сидел в углу и напряженно слушал, пытаясь вникнуть в объяснения Руфи.
Данте стоял у входа в небольшое помещение, где Руфь учила малышей читать, и никак не мог заставить себя уйти. Оставить последний островок жизни и света в чужом для людей мире.
- Данте? Давай ты нас сегодня расскажешь! – Джонни взял Данте за руку и потянул в середину комнаты.
- Нет, мне надо идти, - опомнился мужчина. – Руфь, зайдешь потом?
Женщина хотела что-то сказать, но маленькая Сара уже требовательно тормошила ее за рукав, и пришлось начинать сказку.
***
Руфь застала Данте за рассматриванием двух оправленных в блестящий металл камней. Один, она знала, Данте всегда носит на шее на цепочке, а второй Руфь видела впервые.
- Красивые. – Она залюбовалась игрой света внутри искусно ограненных украшений. Казалось, чья-то живая душа отчаянно мечется внутри своей драгоценной темницы, пытаясь вырваться на волю. – Я не знала, что у тебя их два.
- Землю они не получат. – Данте резко повернулся, и Руфь отпрянула, испугавшись исказившего его лицо хищного оскала. В светлых глазах горел мстительный огонь ярости и обреченности.
- Что ты хочешь сделать? – В памяти всколыхнулась давняя картинка: огромный крылатый дьявол длинными когтями разрывает на части пятерых захватчиков из забредшего в горы патруля, а она, маленькая девочка, отошедшая слишком далеко от входа и заблудившаяся, наблюдает за схваткой из-за большого валуна. Брызги зеленовато-желтой крови, вспышки энергии, гудение какого-то странного продолговатого оружия, оглушающее рычание, пронзительный предсмертный не то визг, не то вопль разрезанного чуть ли не пополам чужого… И Данте, берущий ее на руки и уносящий с залитой ядовитой жгучей слизью скалистой площадки. Он даже не ругал ее тогда, ни слова не сказал…
- Землю они не получат, - повторил Данте, смакуя каждое слово. – Так не доставайся ты никому.
- О чем ты говоришь? Я не понимаю, - упрямо, беспомощно прозвучали ее слова.
Данте невольно улыбнулся: сколько раз она вот так решительно откладывала книгу, прерывала разговор и начинала теребить его, добиваясь объяснения непонятного слова или глупого, по ее мнению, поведения персонажей романа. А почему? А зачем? А как? Вопросы сыпались из нее, как из рога изобилия, а ему только оставалось удивляться, откуда через восемь поколений мутаций и вынужденного кровосмешения – в убежище все люди так или иначе приходились друг другу родственниками – взялись в этой девочке такое любопытство, пытливость и живость ума.
- Я открою врата ада и выпущу на Землю демонов. Высших демонов. Они уничтожат захватчиков.
- И людей тоже? – не поняла, не догадалась – почувствовала Руфь.
- Может быть, и пощадят, какая разница? Последнее поколение, не забывай…
- Ты не знаешь наверняка?
- Как я могу знать, что происходит в аду? Две тысячи двести лет назад было так.
- Две тысячи двести лет… - повторила женщина, пытаясь представить такой большой отрезок времени. – Много. А как же ты? Что они сделают с тобой, ты ведь…
- Предатель. Отступник. Полукровка. Позор всего их рода. – Данте выплевывал слова с давней, наболевшей, как незатягивающаяся рана, неистовой яростью и каким-то извращенным удовлетворением. – Они придут на Землю, уничтожат захватчиков и убьют меня.
- Тебя нельзя…
- Можно, - покачал головой Данте, все еще насмешливо улыбаясь. – Пусть остальные верят в эту сказку, если им так легче. Ты сильная. Ты должна знать правду.
- Другого выхода нет? Совсем никакого? Я не хочу, чтобы все так кончилось…
- Ты сильная. И умная. – Данте легонько коснулся пальцем ее губ. – Ты все понимаешь сама.
***
Человек идет по дороге.
Над головой раскинулось бескрайнее выцветшее небо, светящееся у горизонта, как раскаленная плазма. Солнце обрушивает на одинокого путника миллионы обжигающих лучей. Жаркий ветер обдувает лицо, взметает песок с обочин дороги, ныряет в трещины на асфальте, свистит в обточенных временем скалах, застревает в низком кустарнике.
Человек идет в Город Ста Солнц.
***
- Мама, Данте вернется?
- Конечно, вернется, - успокаивает сына Руфь, тайком вытирая катящиеся по щекам слезы. – Данте всегда возвращается.
***
Город встает посреди пустыни, огромный, величественный, весь в сиянии белого металла и разноцветных всполохах энергии. Сквозь силовое поле его очертания слегка искажаются, плывут и подергиваются легкой дымкой, входят в фокус и через секунду вновь становятся зыбкими и нечеткими.
Сверкающие башни по форме напоминают лепестки гигантской лилии или выточенный изнутри зуб дракона. Здания пониже, поделенные металлическими квадратами на равные секции, - прозрачный панцирь мифологической черепахи, на спине которой стоят держащие мир слоны. Идеально прямые дороги выложены сверкающими на солнце белыми плитами. И везде, муравьями по сахару, - высокие фигуры чужаков. Они и вправду похожи на муравьев - черными одеждами, напоминающими панцири насекомых, неестественно вывернутыми суставами, отсутствием растительности на голове, только нижних и верхних конечностей у них по две, как у людей.
Вылизанный до блеска город, снующие туда-сюда захватчики – все это вызывает отвращение и ярость. Заполонили землю, истребили людей... Надругались надо всем, что человеческая цивилизация потом и кровью создавала в течение долгих тысячелетий. И пусть не все ее достижения шли во благо, но люди заслуживали право хотя бы на жизнь, а получили смертный приговор – без суда, без отсрочки, без права на апелляцию. Бог сам сказал, что он один имеет право судить творения рук своих, и не вмешался, когда истреблять людей стали чужие этому миру создания. Забыл? Разочаровался?
Данте никогда не брал на себя роль бога. Просто это были его люди. Его мир. Его предназначение. То самое, которое он так долго отвергал, а когда принял… Не смог исполнить.
Данте Спарда, последний защитник человечества, шел в Город. В Город Ста Солнц.
***
Ворота открылись, силовое поле отключилось, и два высоких существа выступили на дорогу. Оба были одеты в сплошные твердые скафандры и держали в руках-лапах похожее на пистолет оружие.
- Отведите меня к главному.
Данте и не надеялся, что его поймут, но существа, безмолвно посовещавшись между собой, показали знаком на его оружие и махнули в сторону возвышавшейся в центре города башни.
Он беспрекословно передал стражникам меч и пистолеты. Те взяли оружие и, еще раз переговорив, подтолкнули человека, приказывая ему идти вперед.
Данте даже не пытался подавить злорадство и предвкушение приближающегося триумфа. Похоже, они решили, что он не представляет никакой опасности. Конечно, обычные люди и не предоставляли. Вряд ли кто сумел оказать организованное противостояние в первую неделю нападения, а потом им оставалось только охотиться на небольшие группки людей и беспомощных одиночек. Он ведь тоже был одиночкой, он им стал в момент рождения, за сорок с лишним лет до начала вторжения. Его одного было достаточно, чтобы сотворить на обезлюдившей земле обещанный Иоанном апокалипсис…
***
- Человек? Сам пришел? – заинтересованно спросил император. – Ведите его сюда.
Человек действительно оказался достоин внимания владыки Земной империи. Он был совсем не похож на тех одичавших, почти превратившихся в животных людей, которых время от времени отлавливали в укромных уголках планеты, или на обитателей экваториальных джунглей, немногим ушедших в развитии от обезьян. Этот был… вполне цивилизован, что ли. Одет так, как принято было в конце двадцатого - начале двадцать первого века. Высокий, хорошо сложенный, на вид сильный.
Он смело приблизился к императору и без страха посмотрел ему в глаза. Человек здесь, в самом центре Империи, без оружия, со связанными за спиной руками, вокруг десяток элитных воинов, а он не боится? Что-то новенькое. Такой любопытный экземпляр не попадался императору никогда. Мужчина в свою очередь тоже разглядывал императора: почти не отличается от существ на улицах, лицо скрыто под непроницаемым шлемом-маской, только на груди и плечах серебристые знаки отличия.
- Что тебе нужно?
Если человек и удивился, что чужак заговорил с ним на чистом английском, то ничем своего удивления не выдал.
- Да так, хотел посмотреть на того ублюдка, что заварил всю эту кашу, - оскалился мужчина.
- Ты меня оскорбляешь? – Император не смог удержаться от смеха. Вызывающее поведение человечишки показалось ему очень забавным. Хоть какое-то развлечение на этой окраинной планетке.
- Что вам понадобилось от Земли? Зачем было уничтожать людей?
- Вот, это уже более… продуктивные вопросы. – Император снисходительно улыбнулся. – Тебе будет легче умирать, если ты узнаешь ответы на все “почему”?
- Сделай одолжение, - съязвил человек и сплюнул на начищенный до блеска пол.
Двое ближайших воинов среагировали мгновенно: один ткнул человека под колено, заставляя упасть, другой наотмашь ударил по лицу. Человек извернулся, взметнулся в воздух, выхватил шест из рук гвардейца, в прыжке пнул второго и, через секунду приземлившись на пол, ткнул тупым концом оружия оставшемуся охраннику в горло. Странная черная броня выдержала, но воин не устоял на ногах и упал рядом со своим напарником. Мужчина отбросил шест, криво ухмыльнулся и снова сплюнул на пол. На этот раз слюна была красной. Алое на белоснежном смотрелось почти кощунственно.
- Я жду, - напомнил человек, нагло глядя в глаза императору.
- Очень убедительно, - расщедрился на похвалу хозяин Земли. – Я думал, воинское искусство у людей давно умерло. Оказывается, нет. Кто тебя учил?
- Я расскажу все, что ваше императорское величество пожелает. После того, как получу ответы.
- После того, как получишь ответы, - самодовольно, будто любуясь собой, произнес чужак, - тебя отведут в лабораторию. Я уже давно хотел изучить потенциал полноценной человеческой особи, да вот все никак стоящего образца не попадалось. Ты подойдешь.
- Я вас удивлю. – Человек рывком смахнул упавшую на глаз прядь и подмигнул чужаку. – Даже не представляешь, как. Так что вам здесь нужно?
- Эта планета оказалась обитаемой и лежала на нашем пути, - снизошел наконец до объяснений император. – Мы покорили уже сотню солнечных систем, собрали информацию с миллионов разумных миров. Еще сотня-другая лет, мы закончим исследования здесь и покинем ваш мир.
- Паразитизм, - презрительно бросил человек.
- Прогресс, - поправил его император. – Мы ускоряем собственный прогресс, впитывая достижения других.
- И что же на Земле было такого, чего не было у вас?
- Если говорить о науке – ничего. Но люди обладали очень богатой культурой, изучением которой мы в настоящий момент и занимаемся.
- Вы ж все уничтожили – что тут изучать? – не удержался человек от смеха, настолько император был полон значимости исполняемой им миссии.
- Мы восстановили электронные источники информации. Этого достаточно.
- А если бы к вам на планету заявились такие вот исследователи?
- Это невозможно. Мы самый высокоразвитый биологический вид в обитаемой части космоса.
- Оно и видно, - фыркнул человек. – Высокоразвитость так и прет. Считайте себя кем хотите, мне на это по большому счету плевать. Знаешь, у меня есть друг – мальчик по имени Джонни…
- Что ты сказал про наш уровень развития? – не понял император сленг двадцать первого века.
- И Джонни очень любит одну книжку, - продолжил Данте, будто не слыша вопроса чужака. – Книжку про Шрайка, Повелителя Боли и Ангела Окончательного Искупления. Он архангел Михаил, Морони, Сатана, Мировая энтропия и чудовище Франкенштейна вместе взятые. Он воплощение человеческих кошмаров. Он нанизывает души и тела на ветви гигантского дерева, унизанного шипами. Он придет из места, находящегося вне времени, дабы возвестить о конце человечества…
- Да, мы уже изучили эту книгу, - раздраженно прервал император. – При чем тут она?
- Вы довели человечество до последней черты. Вы опустили нас на колени, заставили пресмыкаться перед вами, постоянно бежать, прятаться, каждую секунду жить в страхе. Страх и ненависть имеют обыкновение материализовываться.
- Кто ты? – Император подал знак гвардейцам, и те окружили его плотным кольцом.
Человек улыбался. Его глаза пылали яростным алым пламенем.
- Я обещал Джонни вернуться, но не смогу сдержать обещание. Я обещал брату его не оставлять, но не смог удержать. Я обещал отцу сохранить человеческий род, и вот он на грани погибели. Но одно дело я точно доведу до конца.
Сверкнул, перевернувшись в воздухе, огромный широкий меч, и послушно лег в руку хозяина. Соединились в ладони два амулета. Вновь взметнулось блестящее лезвие, и камни обагрились кровью.
- Нет ни башни, нет ни жрицы. Есть амулеты, кровь и меч. Большего ничего и не надо.
Император не понимал, что говорит человек, и не успевал осознать, что происходит. Зеркальный белый пол тронного зала пошел рябью, будто кругами на воде, все сильнее, все глубже и мощнее, пока наконец прямо перед его ногами не разверзлась огненная бездна.
Данте устало улыбался… и с мучительной, затравленной надеждой вглядывался в пламенную круговерть.
Когда император вновь взглянул на виновника адского пришествия, на месте человека уже был… Он был похож на чудовище из книги: кроваво-красные глаза, будто светящиеся изнутри, отливающая алым броня, шипы, длинные острые когти, но вместо второй пары рук за спиной монстра распахнулись огромные антрацитово-черные крылья. Но это был не Шрайк.
- Я Данте, - донеслись до императора слова. – Данте Спарда…
И тут чужак понял, что это Дэн Симмонс тут совершенно не при чем. Это совсем другая история.
В облаке искр и сполохах пламени из огненного колодца вылетел первый демон и отступил назад, освобождая дорогу своим лейтенантам. Те, будто заранее зная, кто враг, кинулись на хозяина Земли.
Демон безошибочно сориентировался в охваченном пламенем зале и подлетел к Данте.
- Ты, я вижу, неплохую карьеру сделал. Я в тебе и не сомневался… - Данте протянул демону объединенные амулеты. – Держи, ты ведь этого всегда хотел…
Верджил опустился на пол в двух шагах от брата.
- Значит, лучше демоны, чем чужаки? – холодно осведомился он.
- Откуда ты знаешь? Хотя, конечно, это же ты…
- У меня всегда есть свои источники, Данте. Ты опять недооценил мою осведомленность.
- Тебе просто нужен был портал на Землю? – понимающе заметил Младший. – Ты его получил. Теперь можешь… закончить со всем этим.
Верджил посмотрел на принявшего человеческую форму брата, стоящего с опущенным мечом и явно не намеренного сопротивляться в случае нападения, и произнес только одно слово:
- Идиот.
***
Джонни знал, что книги нельзя портить – один из многочисленный строгих табу в убежище – и что за это ему ой как попадет от мамы, но несмотря на это мальчик упрямо ковырял камнем обложку. Шрайк покрывался царапинами и дырами, под его черным телом и алыми стенами пещеры проступал картон, а Джонни все водил и водил острой гранью по бумаге, пока не доскреб до титульной страницы.
Мальчик перевернул книгу и принялся методично скорябывать с задней обложки распятого на дереве человека. Они Джонни нравился еще меньше Шрайка: клубок оголенных, обожженных кровоточащих мышц, обнаженных обуглившихся костей, слепые глаза, открытый в немом вопле рот и пронизывающие истерзанное тело сиреневые молнии. Нет, этот человек Джонни совершенно не нравился, поэтому он остервенело вдавливал камень в картон. Данте не вернулся…
Данте всегда возвращался. Он пообещал лично ему, Джонни, что вернется, но прошло уже два дня… Вчера Джонни слышал очень громкий звук, будто молния грохотала, но небо оставалось чистым. Мальчик целый день просидел возле выхода и точно знал, что никакой грозы не было.
Наконец Джонни отбросил искалеченную книгу, встал, пересек площадку перед входом в пещеру – ту самую площадку, выходить за пределы которой строжайше запрещалось, - и начал карабкаться в гору. Это был, скорее, просто крутой каменистый холм, и вершина была совсем недалеко…
***
- И эти твои люди живут… здесь? – Верджил с сомнением посмотрел на вздымающуюся над пустыней горную гряду. – Не люди, а кроты.
- Нас сюда загнали, но теперь все будет по-другому. Теперь мы будем жить на поверхности. У нас нет лекарств, но есть магия… Теперь есть.
- Мы? – нахмурился Верджил. Данте так и рвался в убежище. Пришлось переложить руководство наступательной операцией на лейтенантов и отправиться вместе с братом.
- Да ладно тебе, не придирайся к словам, - отмахнулся Данте. – Они меня ждут. Понимаешь?
- Нет, - поморщился Старший. - Возишься со своими людьми, прямо как отец…
- Как отец? – Данте широко улыбнулся. – Наконец-то ты сказал мне хоть что-то приятное. Идем?
Верджил передернул плечами.
- Император мертв, город разрушен, но Земля все еще принадлежит им.
- Двести лет… - Данте невольно вздрогнул. - Пару часов твои войска без нас обойдутся.
- Данте! – Джонни, цепляясь за пожухлые кустики травы, слезал с холма.
Данте бросил взгляд на брата, но тот задумчиво смотрел куда-то в сторону.
Мальчишка чуть ли не кубарем скатился с горы и со всех ног бросился к Данте.
- Джонни, я тебе что говорил про не выходить с площадки? – Мужчина нагнулся, подхватил ребенка на руки, и мальчишка повис у него на шее. Данте снова посмотрел на брата, но тот с непроницаемым выражением лица любовался панорамой гор вдали.
- Скажи всем, что можно выходить на поверхность. Это очень важное задание. Понял?
- Да! – Джонни нехотя отпустил Данте и спрятал покалеченную руку за спину. – Ты возьмешь меня в горы? На охоту?
- Обещаю. Как только мы прогоним чужаков, я возьму тебя в горы. Идет?
Мальчишка радостно кивнул и побежал обратно в убежище.
- Сколько их?
- Сорок. Император сказал, что есть еще выжившие. Нужно будет найти всех. Я все хотел спросить… Я ведь мог открыть портал, когда все это началось? И демоны бы вышвырнули их с Земли?
- Двести лет назад я в аду я был никем, - процедил Верджил. – Всему свое время.
Данте попытался представить, что бы было, если бы демоны спасли людей тогда. Что будет теперь? Горстка людей растворится в демонической крови, человеческий род рано или поздно исчезнет, но те, кто ждет его сейчас в пещерах, будут жить. Это самое главное.
Если когда-нибудь на Землю придут новые захватчики, демоны смогут дать им достойный отпор. Дух и суть человечности будут существовать – в нем самом, в потомках людей, может быть, тоже полукровках. И в его брате тоже. Что-то произошло со Старшим за эти двести лет, рассыпалась мелкими обломками непроницаемая стена, зародились понимание и снисходительность. Для Верджила даже это было огромным достижением. Он не изменился, просто научился видеть и ценить…
- От судьбы-то не уйти, Верджил. Отец ведь хотел, чтобы мы оба защищали людей…
Верджил молчал, и Данте тоже затих.
Верджил смотрел и не мог насмотреться – на брата и мир вокруг. Вокруг - земля, изрезанная покрытыми снегом горными массивами, травянистыми долинами и песчаными пустынями. Серебряный штат, рожденный в боях. Штат Невада. Первый освобожденный от захватчиков кусочек Земли.
@темы: Fanfiction